Архив рубрики: Читать

<

Онлайн-путешествие по языкам профессий

Секреты общения с представителями разных сфер деятельности под одной обложкой: команда проекта «PRO Русский» представляет онлайн-сборник «Язык твоей профессии».

Сборник  «Язык твоей профессии» откроет для своих читателей до сих пор неизвестные слова и обороты, которыми пользуются художники и лётчики, водители автобуса и ювелиры, генетики и визажисты… Каждая профессия хранит свои языковые секреты, и теперь узнать их стало легко!

Материалы сборника подготовили студенты СПбГУ разных направлений. Авторами рассказов о профессиях, бесед с героями стали будущие журналисты. Комментарии к языковым аспектам той или иной профессиональной сферы писали будущие лингвисты.
«Вряд ли этот сборник может претендовать на глубокое исследование, – поясняет исполнительный руководитель проекта Владимир Летуновский. – Скорее, это собрание эссе по мотивам нашего большого проекта о терминологии, которая существует в каждой профессиональной сфере».

Скачать путеводитель по языкам различных сфер деятельности можно по ссылке

Желаем интересного путешествия!

  •  
  •  
  •  
<

На одном языке со звездами

  • Многим из нас хорошо знакомы выражения «Семь раз отмерь, один раз отрежь», «Семеро одного не ждут», «Работать до седьмого пота». Об умном человеке скажут: «Он семи пядей во лбу», а отправляющемуся в морское путешествие пожелают: «Семь футов под килем!». Подобных речевых форм с числом 7 немало встречается в разных языках мира. Но мало кто знает, что это число пришло к нам из языка, на котором человечество разговаривает со звездами.
Ксения ШАХОВА

Ксения ШАХОВА

астролог

    1314

    Разговор человека со звездами (и о звездах!) запечатлен в нашем повседневном языке. К примеру, культ числа семь, который в поговорках и пословицах дошел до наших дней, произошел именно от семидневной недели. Это произвольный период, имеющий религиозно-астрологическое происхождение: он был создан искусственно в странах Дальнего Востока.[1]. Известные древним людям светила и пять планет, обращающиеся вокруг Солнца, стали предвестниками семидневной календарной недели. Название каждого дня имеет планетарное происхождение. Более известны воскресенье – день Солнца (англ. Sunday), понедельник – день Луны (англ. Monday), суббота – день Сатурна (англ. Saturday). 

    Если заглянуть в словари, можно отметить корневые закономерности не только в названных днях недели. Так, в немецком языке вторник, четверг и пятница, а в английском ещё и среда связаны с именами древнеримских и англосаксонских богов. Богу Марсу соответствует бог Тиу (англ. Tuesday), богу Меркурию – бог Водан (англ. Wednesday), богу Юпитеру – бог Тор (англ. Thursday), богине Венере – богиня Фрейя (англ. Friday)[2].

    Кстати, бог Водан (его ещё называли Один) упоминается в арии варяжского гостя в опере «Садко» Н.А. Римского-Корсакова: «Суров наш Один-бог, угрюмо море» – имелся в виду Водан или Меркурий. 

    Взаимосвязи планетарного пространства, пересекающиеся с нашей повседневностью, пристально исследует астрология.

    quote
    Астрология – с древнегреческого ἀστρολογία, где ἀστήρ «звезда» и λόγος «наука, учение»

    Астрология – наука о циклах. К числу главных астрологи относят циклы движения планет (обращения вокруг Солнца). Они как раз и дали определения соответствующим жизненным циклам: 8-летний цикл Венеры, 11-летний цикл Солнца, 12-летний цикл Юпитера, 30-летний цикл Сатурна, 84-летний цикл Урана.   

    Язык астрологии непрост: каждое слово является частью знаний, накопленных тысячелетиями. В астрологии много заимствований из латыни, древнегреческого, восточных языков, поэтому при описании временных пространств астролог использует слова и термины, во многом непонятные и, конечно, непривычные современному человеку. Язык астрологии – это образный символический язык, выверенный веками.

    Предсказательные практики – как явление человеческой культуры – зародились в Древней Месопотамии еще в 3-ем тысячелетии до н.э., и к этому же времени восходят указания об астрологических предсказаниях. Астрология (с древнегреческого ἀστρολογία, где ἀστήρ «звезда» и λόγος «наука, учение»)[3] появилась раньше астрономии (с древнегреческого ἀστρονομία, где νόμος «закон»)[4]: человек еще до начала наук обращался к светилам, чтобы узнать лучшее время для земледелия, охоты или бытовых нужд.

    Однако, как считают ученые, уже ко 2-му веку до н.э. развитие астрономии достигло такого уровня, который удовлетворял запросы гороскопной астрологии. Когда-то исследованием законов движения небесных тел занималась также математическая астрономия. Более того, в эллинистический период слова «математик» (от μάθημα «изучение»)[5] и «астролог» считались синонимами.

    С древних времен люди смотрели на небо и отмечали для себя самые разные закономерности. Основная задача астрологии – выявить правила и направления эволюционных процессов, основываясь на закономерных движениях небесных тел.

    Квалифицированный астролог представляет свои задачи более объемно. Прежде всего, это определение характера часа (каждый час суток находится под управлением планеты) в момент обращения человека к астрологу, то есть хорарная астрология. В этом разделе астролог занимается поиском ответа на четко сформулированный вопрос, где предметом астрологического исследования является гороскоп, составленный на момент постановки вопроса.

    Способности и возможности человека раскрывает натальная астрология. Прогнозированием основных периодов для реализации возможностей и способностей занимается предсказательная астрология. Элективная астрология позволяет дать человеку рекомендации по выбору наиболее удачного времени для конкретных дел. Муданная астрология занимается составлением гороскопов государств. Астрологи берутся и за предсказание погоды (астрометеорология).

    Фактически астролог – это переводчик с языка звезд на язык человека. Такими «звездными» переводчиками в свое время были Клавдий Птолемей, Иоганн Кеплер, Карл Густав Юнг.

    В эллинистический период слова «математик» и «астролог» считались синонимами

    Великий Данте в своей «Божественной комедии» неслучайно упоминает выдающегося астролога XIII века Гвидо Бонатти. А известный ученый Карл Густав Юнг в своём письме профессору Раману писал 6 сентября 1947 года: «Как психолога гороскоп интересует меня, прежде всего, как средство пролить свет на некоторые осложнения характера. При возникновении затруднений с установлением диагноза я обычно использую гороскоп, позволяющий взглянуть на ситуацию под совершенно иным углом. Должен сказать, что астрологическая информация очень часто позволяет понять такие грани характера человека, которые иным путем узнать было бы весьма затруднительно»[6].

    В наши дни в лексиконе астролога можно встретить слова, которые хотя и встречаются в других дисциплинах, но имеют совершенно особое значение. Вот некоторые из них.

    quote
    Обитель – полное и однозначное подобие качеств зодиакального знака и планеты, иными словами – планета в своём знаке Зодиака, которым она управляет: Марс в Овне, Венера в Тельце, Меркурий в Близнецах.
    quote
    Аспект – определенное угловое отношение между лучами двух небесных тел, достигающими Земли, или между лучом и чувствительной точкой, измеряемое по эклиптике.

    С понятием аспекта тесно связано понятие орбис – допустимое отклонение от точного аспекта, при котором аспект считается действующим.

    Терминологический аппарат астрологии имеет исторические корни. Так, например, термин антис был впервые использован Птоломеем применительно к двум планетам, имеющим одинаковое склонение по одну сторону небесного экватора.

    Есть в астрологии и слова, абсолютно современные и вполне привычные. К такого рода терминам из разряда популярных слов можно отнести слово оппозиция – в астрологии оно обозначает один из видов напряженных аспектов, а вовсе не политическую группу, противодействующую официальной точке зрения на те или иные важные для общества процессы.

    Все эти слова – лишь незначительная часть терминов, которыми оперирует сегодня эта загадочная наука – астрология. В наши дни множество людей в разных уголках планеты обращаются иногда к звездам с вопросами о своем настоящем и будущем. Хотя немало и тех, у кого методы астрологии вызывают отрицательные чувства – от критического сомнения до полного неприятия роли астрологии как особой науки о событиях в жизни людей и целой планеты.

    В любом случае, складывавшаяся веками сфера астрологических практик описаний и предсказаний сформировалась как особая сфера духовной культуры, не лишенная доли романтики, которой нам порой очень не хватает в нашей повседневной и нередко излишне прагматичной жизни.   

    [1] Буткевич А.В., Зеликсон М.С. «Вечные календари», 1984.

    [2] Там же

    [3] Макс Фасмер. Этимологический словарь русского языка. Под ред. и с предисловием проф. Б. А. Ларина. М., 1964–1973

    [4] Там же

    [5] Там же

    [6] Письма К.Г. Юнга в переводе. URL: https://castalia.ru/perewody/karl-gustav-yung-perevody/2991-karl-gustav-yung-pisma-1947-g.html

     

    Литература:

    Буткевич А.В., Зеликсон М.С. «Вечные календари», 1984

    Саплин А.Ю. «Астрологический энциклопедический словарь», 1994

    Макс Фасмер. Этимологический словарь русского языка. Под ред. и с предисловием проф. Б. А. Ларина. М., 1964–1973

    •  
    •  
    •  
    <

    Расширяем словарный запас: СПбГУ запустил проект о языках профессий

    В Санкт-Петербургском государственном университете стартовал мультимедийный проект, посвященный русскому языку в самых разных профессиях. Кому и чем он может быть полезен?

    Просветительский проект «Мультимедийное обеспечение защиты и продвижения русскоязычной терминологии в профессиональных сферах» выполняется Университетом в рамках Федеральной целевой программы «Русский язык», реализуемой Минобрнауки РФ. Проект направлен на разъяснение широкой аудитории специальной профессиональной терминологии, именно поэтому работу над ним ведут как эксперты-филологи СПбГУ, так и журналисты – специалисты университетского телерадиокомплекса «1-я линия». Идея проекта принадлежит директору телерадиокомплекса Владимиру Летуновскому, который и выступил его исполнительным руководителем.

    Инициатива нашла воплощение в нескольких форматах: это ток-шоу «Легко сказать», цикл коротких выпусков о профессиональной лексике «Словарный запас», а также тематический сайт «PRO Русский — ресурс профессионального русского языка».

    «Легко сказать»

    На съемки каждого выпуска ток-шоу приглашаются эксперт-филолог и представитель какой-либо специальности, чтобы поговорить о языковом аспекте профессиональной деятельности гостя. Участниками программы также становятся старшеклассники, которые прямо в студии состязаются в эрудиции в рамках небольшой интеллектуальной викторины.

    На сегодня подготовлено 14 выпусков передачи, посвященных совершенно различным профессиям — от астрофизика до парфюмера. В качестве экспертов-филологов и представителей профессиональных сообществ в программе приняли участие преподаватели и сотрудники различных факультетов и институтов СПбГУ. Ведущей ток-шоу стала наша выпускница, журналист «Пятого канала»
    Ольга Гутник, которая начинала свою профессиональную жизнь на телестудии Университета.

    Познавательный характер телепередачи во многом ориентирован на широкую аудиторию, значительную долю которой составляют абитуриенты и их родители. Сейчас они принимают решение о выборе вуза и будущей профессии, поэтому о многих специальностях рассказывают сами ученые и преподаватели СПбГУ.

    Владимир Летуновский,
    исполнительный руководитель проекта
    «Опосредованная через язык сюжетная линия раскрывает зрителям и Университет, и профессиональный мир. А кроме того, школьники, принимающие участие в ток-шоу, получают возможность побороться за дополнительный балл при поступлении в СПбГУ. Для кого-то он может стать судьбоносным».

     

    «Словарный запас»

    Цикл сюжетов «Словарный запас» представляет собой погружение зрителя в языковую стихию различных профессий: каждый герой рассказывает о своей работе непосредственно в процессе трудовой деятельности. В подготовке этих материалов принимают участие молодые журналисты — студенты СПбГУ, для которых работа над проектом становится хорошей практикой.

    «С одной стороны, профессии для сюжетов мы стараемся выбирать интересные и необычные — например, географ, лэмпвокер (мастер по художественной обработке стекла в пламени горелки), генетик или летчик.  С другой стороны, для нас важна специальность, которую можно наглядно раскрыть в языковом ключе, — рассказывает Владимир Летуновский. — А в-третьих, мы хотим показать интересных людей. В наших планах пригласить к участию в ток-шоу декана физического факультета СПбГУ, президента Курчатовского института члена-корреспондента РАН Михаила Ковальчука, а также декана восточного факультета, директора Государственного Эрмитажа академика РАН Михаила Пиотровского».

    «PRO Pусский»
    Сайт «PRO Русский» — центральная онлайн-площадка проекта, где собран весь подготовленный контент. Здесь можно найти архивы ток-шоу и сюжетов, а также аудиоподкасты: «Необычное в привычном» о происхождении знакомых всем слов, и «Спросите у Дмитрия Гавры», где профессор СПбГУ, известный эксперт в области массмедиа дает трактовку широко употребляемых в СМИ политических терминов.

      «Спросите у Дмитрия Гавры»: Консенсус

          04 Консенсус

     

    На сайте представлены статьи, эксклюзивные интервью с филологами и онлайн-тесты на знание профессионального сленга. Также планируется создание словаря профессиональных терминов, в который войдет лексика из разных программ.

    [qzzr quiz=»301764″ width=»100%» height=»auto» redirect=»true» offset=»0″]

     

     

    Перевод с русского на русский
    В Санкт-Петербургском государственном университете экспертная работа по повышению эффективности коммуникации на русском языке в официальной и публичной сферах ведется с 2005 года — с момента издания Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации». Закон, по мнению экспертов, установил лишь основные положения, а информация, изложенная на государственном языке, должна быть прежде всего понятна. В результате работы в Университете был выпущен «Комментарий к Федеральному закону «О государственном языке Российской Федерации»», включивший «Комплексный нормативный словарь современного русского языка», а также был открыт НИИ проблем государственного языка СПбГУ, специалисты которого проводят комплексный анализ употребления русского литературного языка в официальных сферах. Проект о русском языке в профессиональной сфере органично дополняет начатую в Университете экспертную работу.

    Светлана Друговейко-Должанская,
    преподаватель филологического факультета СПбГУ,
    член Совета по русскому языку при Президенте РФ
    Трудности, связанные с профессиональной лексикой, не ограничиваются лишь незнанием терминов. Есть такие русские слова, которые в терминологической сфере означают что-то не совсем привычное. Мне как руководителю университетской лингвистической клиники и справочной службы портала «Грамма.ру» иногда задают вопрос: «Можно ли слышать запах?» Такое выражение широко используется в среде парфюмеров: это профессионализм. Или слово «контекст»: филологи понимают его иначе, чем те, кто говорит «мои слова вырваны из контекста».

    Профессионализмы постоянно используются в самых разных сферах публичного общения, поэтому важно, чтобы этот пласт лексики был доступен для понимания самой широкой аудитории. Раскрыть секреты профессий и рассказать о них простым языком – главная задача нового проекта Санкт-Петербургского университета.

     

     

    •  
    •  
    •  
    <

    Нужна ли иностранная лексика в отечественной рекламе?

    В данном исследовании авторы обращаются к анализу эмпирического материала, связанного с современной рекламной деятельностью. Объектом анализа становятся примеры из практики отечественных рекламных произведений, произведенных, как правило, для аудиовизуальных медиа. Рассмотрение заявленной проблематики производится на основе совокупности тех функций, которые принимают на себя иноязычные заимствования в нынешней медийной практике производителей рекламной продукции разных видов и типов.

    Сергей ИЛЬЧЕНКО

    Сергей ИЛЬЧЕНКО

    доктор филологических наук, журналист

      432
      Наталья ПРОКОФЬЕВА

      Наталья ПРОКОФЬЕВА

      кандидат филологических наук

        434

        Реклама в современной российской медиаситуации является таким же системообразующим фактором, как, например, институт частной собственности относительно СМИ. Когда в самом начале 1990-х годов по всем возможным каналам коммуникации на отечественную аудиторию обрушились потоки рекламы всех возможных видов и типов, это казалось едва ли не самым очевидным доказательством социально-экономической трансформации нашего общества из советского в постсоветское. Доминирование в этом потоке зарубежных моделей ни у кого не вызывало отторжения и казалось само собою разумеющимся обстоятельством формирования ныне существующей системы отечественных медиа. Тем не менее стоит отметить, что это один из механизмов идеологического влияния западных институций на массовую российскую аудиторию. Исходный посыл подобных намерений очевиден и связан с процессами глобализации и ликвидации национального суверенитета стран, в том числе и через усиление влияния западного мира через лингвистическую составляющую жизни современного российского общества.

        В ситуации же стабилизации медийных трансформаций, приведших к образованию ныне функционирующей комбинации СМИ и их отношений с рекламной сферой, выявились более отчетливо те тенденции, которые связаны с языком рекламной коммуникации ‑ откровенным заимствованием иноязычной лексики, которая имитирует некое подобие новых лексических вкраплений в структуру родного для большей части аудитории языка.

        В настоящей статье мы не ставим перед собой задачу положительно или отрицательно оценить заимствования в языке. Это невозможно, поскольку процесс заимствования – это факт языка, он не плох и не хорош. Вопрос в другом: насколько необходимы заимствования в рекламных текстах?

        Любое языковое средство должно рассматриваться с точки зрения уместности в конкретном тексте, выполнения им определённых функций, как-то: номинации предмета, оценки предмета, создания исторической атмосферы или национального колорита и т. д. Именно в этом ключе некоторые рекламные ролики вызывают возражения публики.

        Прежде чем обратиться к анализу конкретных текстов, вспомним, с какой целью заимствованное слово может быть использовано в создании медиатекста.

        Процесс заимствования – это факт языка, он не плох и не хорош»

        Основная функция заимствований – номинация предмета. Поток заимствований, входящих ежедневно в наш язык, связан именно с появлением новых предметов, которым нужно дать уникальное название, поэтому появляются и ассимилируются такие слова, как бизнесмен, инвестор, апогей и проч.

        Вторая функция – создание национального колорита, именование неповторимых особенностей быта той или иной страны. Не имея аналогов в других культурах, предметы сохраняют своё название, существующее в языке народа, использующего их. К таким словам мы можем отнести, например, слова сакура, сэппуку, кимоно и т. д.

        Третья функция заимствований игровая: создание комического эффекта в результате несоответствия названия содержанию или стилистического диссонанса слова и контекста. Примером такого словоупотребления может послужить распространённое фазенда как название дачного домика, латифундия о шести сотках дачного участка и др.

        Четвёртая функция заимствований – эвфемизация: смягчение неприятного выражения. К такому приёму часто прибегают именно в рекламных текстах: например, советуют обратиться к гирудотерапевту (вместо того, чтобы отправить к специалисту по лечению пиявками).

        Всё это – законные основания существования в языке заимствований, которые не вызывают возражения у носителей языка, а напротив, дают возможность наиболее точно выражать отношение к предмету речи, а также варьировать тональность общения.

        Скажем, ни у кого не возникнет протест против такого словоупотребления:

        О том, что деревни отнюдь не вымирают, свидетельствуют, по мнению Госкомстата, цифра в 19 млн. человек, указавших, что их кормит личное подсобное хозяйство. Так и видятся эти многочисленные эсквайры, владельцы латифундий и фазенд, вынужденные от хорошей жизни перейти едва ли не на натуральное хозяйство, перебиваясь с картошки на капусту да пытаясь продать заезжим дачникам пару лишних килограммов огурцов. (Вокруг света)

        А ведь помимо очевидных заимствований (эсквайры, латифундии, фазенды), выполняющих функцию создания комического эффекта – формирования иронического подтекста, – в приведённом фрагменте текста рассыпаны слова иноязычного происхождения, на которые современный носитель русского языка вовсе не реагирует как на заимствования: цифра, миллион, хороший, натуральный, картофель, капуста, килограмм, огурец

        quote
        Варваризмы – заимствованные слова, которые избыточны в языковой системе, потому что имеют аналоги в русском языке и не адаптируются грамматически и семантически

        Что же служит причиной возмущения? Как правило, это варваризмы – заимствованные слова, которые избыточны в языковой системе, потому что имеют аналоги в русском языке и не адаптируются грамматически и семантически. Это словоупотребление появляется под влиянием языковой моды, извращённого представления о красоте речи или образованности. К такому словоупотреблению относятся простые замены существующих русских слов на заимствованные аналоги (ср. немотивированное sorry вместо извините; okey вместо хорошо; wow вместо ну и ну!, вот это да!), использование непереводимых названий, которые не понятны русскому человеку без хорошего знакомства с английским языком (Vanish oxi action, push up drama, особенно нелепо такие примеры воспринимаются в сочетании с русским продолжением: Super Stay 24 часа. Make it happen).

        Обращаясь к конкретным примерам, попробуем объяснить причины использования заимствований в языке рекламы и стилистические эффекты, возникающие при этом.

        Вот современный пример рекламы шампуня «Head and Shoulders»:

        ‑ Думаю, нам пора расстаться.

        ‑ Как расстаться?!

        ‑ России пора расстаться с перхотью. Сегодня она не выходит из головы у половины россиян.

        ‑ Но русские не сдаются!

        ‑ Включайся в миссию «Гудбай, перхоть»!

        ‑ Используй Head and Shoulders ‑ шампунь номер один в мире, который дарит непревзойденную защиту от перхоти. Вместе с Head and Shoulders скажем перхоти гудбай!

        В основе рекламы лежит каламбур, основанный на многозначности лексемы расстаться. Сама игровая ситуация, провоцирует понимание глагола расстаться в значении ʻпрекращать связь, порывать отношенияʼ (Думаю, нам пора расстаться), поскольку персонажами ролика является известная современному зрителю семейная пара. Далее глагол употребляется уже в другом значении – предметном: ʻотказываться от чего-либо, утрачивать что-либоʼ (России пора расстаться с перхотью). Ответом становится обращение к прецедентному феномену (русские не сдаются), употребление которого тоже может вызвать вопросы и возражения, учитывая происхождение и смысл этой крылатой фразы. Наконец, в последней фразе, звучит сочетание варваризма «гудбай» и привычного русского «перхоть». Мотивированность использования варваризма не очевидна: напрашивается русский аналог «прощай». Поскольку замена не объясняется ни стремлением назвать новое явление, ни желанием выразить ироническое отношение к предмету речи, употребление заимствованного слова представляется ненужным.

        Обратимся к следующему примеру:

        ‑ Вот это да, твои волосы выглядят супер!

        ‑ Мой секрет ‑ новый суперфруктовый микс для волос.

        ‑ Да, моим волосам он необходим.

        ‑ Инновация от Schwarzkopf ‑ Shauma суперфрукты и питание. Клюква и асаи дарят всю силу витаминов для послушных и здоровых волос. Больше суперфруктов ‑ отличный результат! Новая Shauma суперфрукты. Schwarzkopf.

        Слово супер- фиксируется в словарях, поскольку довольно давно вошло в русский язык как словообразовательный префикс (приставка). Но как самостоятельная единица, аналог оценочных слов отлично, хорошо, замечательно и проч., в языке не существует. Исключение – молодёжный сленг. Опять же мы сталкиваемся с применением варваризма, которое само по себе носителем языка оценивается отрицательно. Обратим внимание на повтор префикса супер— уже в составе слова (суперфрукты), которое образовано по продуктивной словообразовательной модели, хотя и не фиксируется в словарях, и использование слова микс. Слово суперфрукты интуитивно понятно носителю языка, так как он понимает состав входящих в него морфем, но слово микс можно понять только при условии знакомства я английским языком. Создаётся впечатление плохо переведённой рекламы, когда переводчик старается сэкономить усилия, не заменяя труднопереводимые (?!) слова на русские аналоги.

        Следующий пример также демонстрирует существующую тенденцию смешения слов русского и английского языка.

        Хотите экспериментировать с волосами? С Dove можно не бояться повреждений. Выпрямляйте, завивайте, окрашивайте. А если не понравится, начните все сначала. Ведь Dove особенный. Его молекулы «кератин активз» глубоко питают поврежденные волосы. Не бойтесь меняться: Dove позаботится о ваших волосах. Dove, интенсивное восстановление.

        В данном случае мы имеем дело с простой транскрипцией английского словосочетания (кератин активз), которое просто не может быть понятно носителю русского языка, поскольку не имеет ничего общего со словарным составом, нормами управления и фонетикой русского языка. Такое словоупотребление вызвано скорее всего тем, что создатели текста старались сократить эфирное время: перевод на русский язык требует включения пояснительной конструкции. Смысл рекламы ускользает от слушателя, опора идёт только на видеоряд.

        Другим примером следования языковой моде включения английских слов в рекламный текст может быть такой ролик:

        Я сохраняю лицо в любой ситуации. Суперстойкий тональный крем Super Stay от Maybelline New York. Технология microflex и сегменты свежести сохраняют стойкость даже после двухсот звонков, тысячи капель воды, двухсот прикосновений. Макияж остается свежим весь день. Super Stay 24 часа. Make it happen.

        Смешение русских и заимствованных лексических единиц затрудняет восприятие речи»

        Как видим, здесь, по меткому выражению А. С. Грибоедова, можно наблюдать смесь французского с нижегородским: название фирмы (Maybelline New York), название самого продукта (Super Stay) и эффекта (microflex). Следует отметить, что такая речь не отличается ясностью и красотой. Смешение русских и заимствованных лексических единиц затрудняет восприятие речи. Отвечая на вопрос, почему так сделана реклама, позволим себе предположить, что это связано с расчётом на юную аудиторию, для которой привлекательным и интересным кажется всё иностранное. Тем не менее коверканье языка, происходящее в результате немотивированного включения непереводимых элементов речи, говорит отнюдь не в пользу создателей рекламного текста.

        Отметим также, что не переведён слоган. По всей вероятности, это принципиальное решение, так как в других рекламных роликах этой фирмы можно наблюдать такую же особенность:

        Новый эффект накладных ресниц – это приподнимающий push up drama.

        Уникальные щетинки-чашечки придают объем и приподнимают ресницы. Это настоящий push-up эффект. Попробуй сравнить накладные ресницы и push-up эффект. Новинка: тушь push-up drama от Maybelline New York.

        «Make it happen. Maybelline New York»

        В приведённом примере можно заметить навязчивое повторение непереводимого сочетания push up drama. Это отнюдь не привлекает внимание публики, а наоборот, отталкивает её. Модные словечки, сведённые в единое сочетание, нужно перевести, чтобы было понятно, о чём идёт речь. Отметим также грамматические трудности восприятия текста. Английский язык, ставший источником заимствования, является языком аналитическим, то есть грамматические отношения выражаются в нём через синтаксис, через порядок слов, в то время как русский язык синтетический; и переключение с одного способа восприятия значения того или иного выражения на другой весьма затруднительно.

        С нашей точки зрения, нужно говорить о коммуникативной неудаче в случае подобного смешения языков. Современная действительность предлагает нам постоянно всё новые и новые примеры таких невероятных сочетаний, и мы утрачиваем представление о чистоте языка под влиянием такого словоупотребления. Опасность гораздо серьезнее, чем просто необоснованное внедрение чуждых лексем в современную речевую практику, в том числе и посредством рекламы. Речь идет о размывании четкости границ лингвистической самоидентификации страны и ее граждан.

        На наш взгляд, одним из вариантов выхода из ситуации, было бы внедрение в медийную практику категорического соблюдения требования русификации всего рекламного текстового потока (быть может, за исключением юридически оформленных названий брендов и торговых марок).

         

        Авторы выражают признательность студентам третьей группы второго курса факультета журналистики СПбГУ за помощь в сборе примеров.

         

        Литература

        1. Гуревич С. М., Иваницкий В. Л., Назаров А. А., Щепилова Г. Г. Основы медиамаркетинга / Под ред. Гуревича С.М. – М.: МедиаМир, 2007. – 208 с.

        2. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка: Толково-словообразовательный. В 2 т. Т. 1. ‑ М.: Русский язык, 2001. ‑ 1232 с.

        3. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка: Толково-словообразовательный. В 2 т. Т. 2. ‑ М.: Русский язык, 2001. ‑ 1088 с.

        4. Иссерс О.С. Люди говорят… Дискурсивные практики нашего времени: монография / О.С. Иссерс. – Омск.: Изд-во Ом. Гос. ун-та, 2012. – 276 с.

        5. История русских медиа 1989 – 2011. Версия Афиши. ‑ М.: Компания Афиша, 2012. – 304 с.

        6. Кронгауз М. А. Русский язык на грани нервного срыва. ‑ М.: Act: Corpus, 2014. ‑ 480 с.

        7. Крылов Г.А. Новый словарь ошибок русского языка. ‑ СПб.: ООО «Виктория плюс», 2015. – 192 с.

        8. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. ‑ М.: Советская энциклопедия, 1990. ‑ 685 с.

        9. Медиасистема России: Учебное пособие для студентов вузов / Под ред. Е.Л. Вартановой. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2015 с. – 384 с.

        10. Назайкин А. Н. Как оценить эффективность рекламы: практическое пособие. – М.: СОЛОН-ПРЕСС, 2014. – 304 с.

        11. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. Т. 1. ‑ М.: Русский язык, 1999. ‑ 624 с.

        12. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. Т. 2. ‑ М.: Русский язык, 1999. ‑ 560 с.

        •  
        •  
        •  
        <

        СПбГУ записал онлайн-курс о государственном языке

        1 апреля на платформе «Открытое образование» стартует онлайн-курс «Русский язык как государственный язык РФ». Он познакомит слушателей с государственным языком, как с функцией языка, разъяснит соответствующий федеральный закон и расскажет о трудностях и «подводных камнях» его применения на практике.

        Курс, конечно же, уникален. Тема, выбранная организаторами, не очень популярна в качестве вузовской дисциплины, хотя и заслуживает отдельного внимания. Да и специалистам в языкознании или законодательстве она бы пригодилась – они часто сталкиваются с вопросами в сфере государственной языковой политики.

        Онлайн-курс продлится 10 недель и закончится 10 июня 2017 года. 5 часов в неделю слушатели будут смотреть видео-лекции, читать необходимую литературу из специального списка, выполнять задания для самостоятельной проверки и подготовки к экзаменационной аттестации. Если она будет успешно пройдена, каждый «курсант» получит сертификат. Ну а если студент освоит этот курс, то потом сможет получить по нему 2 зачёта в своём ВУЗе.

        На курсе лекторы не будут повторять с вами школьную программу. Можно забыть про морфологию, грамматику, лексику и синтаксис. Вам расскажут о функциях государственного языка как в России, так и в мире, как в прошлом, так и в настоящем. Программу курса кратко пояснил один из его авторов – доцент кафедры русского языка СПбГУ Дмитрий Руднев, доктор филологических наук. С самого начала речь пойдёт о самом явлении государственного языка, и о том, как меняется наша страна с тех пор, как русский язык в ней объявили государственным. Затем будет затронута тема языковой политики, и слушатели получат ответ на вопрос: «Почему в некоторых странах государственного языка нет, а в некоторых – их больше одного?». Также организаторы большое внимание уделили части курса, где на пальцах будут объяснять достоинства и недостатки федерального закона «О государственном языке РФ». Лекции окончатся жизнеутверждающей точкой в виде обзора на статус русского языка в России, в национальных республиках и странах социалистического блока. Подробнее о целях и содержании курса вы можете прочитать на сайте.

        Дмитрий Владимирович Руднев рассказал об аудитории, которую ему хотелось бы привлечь. Он выделил филологов, юристов, политологов, социологов и историков. По его словам, студентам и работникам этих сфер обучение будет интересно. Но даже несмотря на «целевиков», которых обозначил Дмитрий Владимирович, он и другие организаторы курса будут рады приветствовать и просто жаждущих знаний. Требования к слушателям так же можно найти на сайте. Они представляют собой наличие междисциплинарной базы. Это значит, что курс будет полезен людям, имеющим как минимум общее представление о культуре речи, литературном языке и важных исторических событиях.

        Чтобы освоить данную дисциплину, не обязательно обладать законченным высшим образованием. Ведь именно этот критерий так часто мелькает в описаниях других онлайн-курсов. Это будет хорошей новостью для студентов, которые заинтересованы в теме государственного языка, и просто для любопытных граждан, стремящихся расширить кругозор. Помимо прочего, организаторы надеются, что слушатели смогут в дальнейшем применить полученные знания и на практике.

        Лада Головина

        •  
        •  
        •  
        <

        Николай Кропачев: ясность языка — это тоже путь к счастью

        Ученые Петербургского университета (СПбГУ) заинтересовались, как связаны ясность и понятность государственного языка и взаимопонимание в обществе, как влияют написанные номенклатурным языком формулировки законов, нечеткие тексты договоров на взаимопонимание между людьми.

        Ректор СПбГУ Николай Кропачев в интервью ТАСС объяснил, почему законы должны быть написаны простым, понятным языком, сколько знаков препинания не препятствует пониманию текста, как ясность текста влияет на судебную практику и даже на взаимоотношения между людьми.

        — Николай Михайлович, в вашей недавно опубликованной статье, написанной в соавторстве с директором НИИ проблем государственного языка СПбГУ Сергеем Беловым «Что нужно, чтобы русский язык стал государственным?», вы пишете о том, что в нашем обществе растут стены непонимания между представителями разных социальных групп, разных профессий. Так ли велика эта проблема и касается ли она каждого из нас?

        — Это действительно очень большая проблема, масштабы которой пока еще многие не понимают. Множество документов, с которыми каждый из нас сталкивается в быту каждый день, написано таким языком, что понять их без специальной подготовки невозможно.
        Множество документов, с которыми каждый из нас сталкивается в быту каждый день, написано таким языком, что понять их без специальной подготовки невозможно
        Вот пример, который я наблюдал сегодня утром: на дороге столкнулись два автомобиля. Авария небольшая, ущерб — 10–15 тыс. рублей. Водители стоят и ждут сотрудников полиции, которые оформят ДТП. Образовался огромный затор, многие опаздывают на работу, в школу, на самолет. Спрашиваю: «А почему они не могут сами составить нужные документы, ведь сейчас необязательно вызывать ГАИ, если нет жертв и крупного ущерба?» Оказывается, и формы таких документов, и инструкции по их заполнению написаны так, что в них никто ничего понять не может, и правильно их заполнить, чтобы потом представить в страховую компанию, могут только или сотрудники полиции, или аварийные комиссары. Насколько проще всем нам стало бы жить, если бы те, кто их пишет, думали о тех, кто их будет читать.
        Или другой пример, из университетской жизни. В наш университет 70 процентов студентов поступают из других регионов России. Но у многих ребят есть проблема — в школе они слышали другой русский язык, не тот, на котором им будут читать лекции в СПбГУ. Им приходится заново учиться понимать и преподавателей, и друг друга.

        quote
        Насколько проще всем нам стало бы жить, если бы те, кто их пишет, думали о тех, кто их будет читать.

        И дело не в том, что они плохие студенты, наоборот: средний балл зачисленных в СПбГУ очень высокий. Например, у поступивших на программу «Юриспруденция (с углубленным изучением китайского языка и права КНР)» средний балл ЕГЭ — 96, даже у зачисленных на платное отделение средний балл 79. И это при том, что в среднем по стране — 66, по Петербургу — 72. Но здесь они слышат другой русский язык, не тот, на котором их учили в школе, и это сказывается на учебе — им трудно.
        А если пациент, приходя в клинику, не понимает смысл медицинского документа, который ему нужно подписать, и соглашается на операцию, так и не поняв рисков, с ней связанных? Это уже нарушение закона — он дает согласие на медицинское вмешательство не добровольное и информированное, как требуется, потому что не может понять смысла этого документа.
        Сколько у нас ситуаций, когда именно так лечат, ремонтируют, строят, управляют. Мы слышим о «человеческом факторе» многих аварий и катастроф, а ведь значительная часть этого фактора — отсутствие должной коммуникации и взаимопонимания, неспособность понять смысл инструкций к приборам, к лекарствам, к технике, в области здоровья человека, строительства, безопасности дорожного движения.
        В результате не только снижается эффективность в развитии нашей экономики, но и каждый из нас чувствует дискомфорт, лишается заметной части удовольствия от жизни! Ведь это очень важно — понимать, что происходит вокруг, понимать правила, по которым живешь.
        Когда пропадает взаимопонимание, это разрушает единство нашего общества, которое объединяют не только общая территория, армия и валюта. Культура, которая нас объединяет, — это язык. И если он непонятен — рушится фундамент, на котором стоит общество.

        — По вашим наблюдениям, когда и почему появилась проблема такого непонимания?

        — Истоки нынешних проблем нужно искать в послевоенной советской политической системе. В 1920-е годы большевики пытались писать просто и доступно, отбросив сложные, витиеватые и заумные канцелярские обороты имперской бюрократии. Но постепенно канцелярский стиль стал возвращаться. Партийная и государственная номенклатура стремилась закрепить свою политическую власть, стать «выше народа», отмежеваться от него, выделиться прежде всего своей речью. В официальных документах, политических выступлениях стал использоваться совершенно особенный язык, понятный немногим избранным.

        quote
        Культура, которая нас объединяет, — это язык. И если он непонятен — рушится фундамент, на котором стоит общество.

        Советская номенклатура стремилась стать «выше народа», отмежеваться от него, выделиться прежде всего своей речью. В документах, политических выступлениях стал использоваться особенный язык, понятный немногим избранным. Владение таким языком стало признаком принадлежности к социальной элите
        Владение таким языком стало признаком принадлежности к социальной элите, а его непонятность — инструментом подчинения и управления «народными массами». Это касалось и терминологии, и особой синтаксической структуры, и других языковых средств. Официальный язык стал совершенно особенным, непонятным простому человеку.
        К слову, эта особенность наблюдалась и в некоторых колониальных государствах, где администрация, назначенная метрополией, использовала свой язык в системе управления. Местные жители не понимали языка нормативных актов и других официальных документов, и это помогало держать их за людей «второго сорта», показывало отдаленность, высоту, недоступность власти. И в Азии, и в Африке много примеров.
        Сегодня мы живем в совсем другой стране. И конституция, и законодательство дают право каждому из нас понимать и смысл любого политического решения, и смысл любого нормативного акта, тем более такого, который мы обязаны исполнять. Значит, нужно создавать для этого необходимые условия.

        — И вы считаете, что на помощь должен прийти государственный язык? А что значит «государственный»? Есть ли точное определение?

        — Государственный русский язык — это как раз язык, который должен быть понятен каждому, кто живет в России. Точного определения в законе сегодня нет, но в законе «О государственном языке РФ» сказано, что «государственный язык РФ является языком, способствующим взаимопониманию, укреплению межнациональных связей народов РФ в едином многонациональном государстве», и перечислены сферы его употребления.
        Если мы проанализируем эти сферы, нам станет понятно, что это именно те области, где каждый из нас имеет право все понимать. Это общение с государственными органами, официальные взаимоотношения с учреждениями и организациями, реклама, СМИ, публичный показ художественных произведений, географические наименования. И во всех этих сферах должны соблюдаться общие для всех нормы — нормы современного русского литературного языка.
        Проводя исследования того, как русский язык с этим справляется, мы поняли, что этого мало. Я уверен, что на следующем этапе произойдет дифференциация требований к языку, используемому в разных сферах. И реклама, и закон должны быть понятны. Но в рекламе можно использовать художественные образы и игру слов (если это не будет нарушать языковые и этические нормы), а в законе нельзя. При этом во всех сферах требования к использованию языка как государственного должны создавать условия для общего взаимопонимания, обеспечивать общие стандарты и правила языка.

        quote
        Я уверен, что на следующем этапе произойдет дифференциация требований к языку, используемому в разных сферах. И реклама, и закон должны быть понятны.

        — А есть ли за рубежом примеры успешного функционирования государственного языка?

        — Да, в самых крупных государствах Европы — и во Франции, и в Германии — есть требования к языку, который используется в качестве государственного. Во Франции еще в конце XVIII века поняли, что нужен какой-то эталон, с которым можно сверяться. Но язык сам по себе развивается, а эталон государственного языка не должен этому препятствовать. В результате выход был найден: и во Франции, и в Германии есть периодически переиздаваемый словарь, который выполняет функцию официального ориентира. Новые слова отражаются в словаре, с ним знакомы все граждане, и он существует как основа для общей коммуникации.
        Если и мы будем пользоваться единым словарем, результат будет схожим, и это не запретит говорить на профессиональном языке или дома называть любимую дочку «пупсиком». Но у нас будет возможность в официальном общении говорить на одном языке и понимать друг друга.

        — В чем главные задачи НИИ проблем государственного языка, недавно созданного в СПбГУ? Есть ли среди них экспертная оценка эффективности коммуникаций в обществе, а может быть, и выстраивания правил?

        — Один из первых проектов нового НИИ — исследование языка нормативных актов, изданных в течение одного года государственными и муниципальными органами регионов Северо-Запада. Мы насчитали 36 тыс. нормативных актов, в которых было более 185 млн страниц текста. Исследование было комплексным, в этом и состоит задача НИИ — объединять представителей разных специальностей и смотреть на проблему с разных сторон.
        Социологическое исследование показало, что некоторые положения нормативных актов, причем непосредственно касающиеся граждан, скажем, норма о штрафах за неправильную парковку, понятны только 5 процентам обычных граждан
        Анализ судебной практики показал, что в российских судах за последние семь-восемь лет более 100 положений нормативных актов были признаны недействующими из-за того, что содержали слова или словосочетания, которые делали их неопределенными, двусмысленными. Список таких слов и словосочетаний оказался невелик — около 20. С использованием информационных баз данных и средств программного анализа мы проверили их наличие в анализируемых нами нормативных актах. И нашли более 11 тыс. случаев использования таких слов и словосочетаний, то есть более 11 тыс. возможных оснований для признания таких нормативных актов недействующими.
        С помощью психологов мы установили, что, если в предложении содержится более семи знаков препинания, его понимание затруднено. В нормативных актах часто бывают фразы на несколько страниц, и согласованности там, в принципе, невозможно добиться. Мы встречали фразы с 36 и даже 66 знаками препинания. Пока дочитаешь до конца, уже забываешь, что было в начале.

        — Диагноз поставили, что думаете делать дальше?

        — Мы постарались посмотреть на проблему еще шире. Ведь нормативные акты в регионах и муниципалитетах часто списывают с федеральных. Значит, проблема в шаблонах официального стиля. Для лингвистического анализа мы взяли официальные документы, с которыми граждане сталкиваются ежедневно (формы договоров, правила посещения музеев, правила поступления в вузы), и стали изучать, что именно делает язык этих документов непонятным, недоступным для восприятия.
        Если в предложении содержится более семи знаков препинания, его понимание затруднено. В нормативных актах часто бывают фразы на несколько страниц, и согласованности там невозможно добиться. Мы встречали фразы с 36 и даже 66 знаками препинания
        А дальше нужно думать о том, как «лечить». Какие правила должны быть установлены, чтобы авторы любых официальных документов задумывались о том, что они должны быть понятны. И объяснить, как именно этого нужно добиваться. Я был очень удивлен, что среди работ российских специалистов по социолингвистике — науке, изучающей, как язык функционирует в обществе, много работ о том, как функционируют языки небольших народов в России и даже как «живут» иностранные языки в своих обществах, а вот исследований о том, как функционирует русский язык в российском обществе, нет. А именно их нам очень не хватает.
        Для этого и создан Институт проблем государственного языка. Там собраны и лингвисты, и социологи, и психологи, и юристы — идут междисциплинарные исследования. Конечная практическая цель — сформулировать такие предложения, которые были бы потом реализованы и способствовали повышению уровня взаимопонимания и, как следствие, повышению комфорта нашей общественной жизни для каждого.

        — Говорят, хочешь изменить мир, начни с себя. На уровне университета вы нашли лекарство от взаимонепонимания?

        — Да, мы стремимся снимать это напряжение. Например, ввели правило, что локальные акты в СПбГУ должны быть ясными и понятными, определили толковый словарь, которым нужно пользоваться, и обеспечили всех сотрудников университета доступом к нему, для того чтобы не возникало вопроса «А что ты имел в виду?». Мы указали на недопустимость в университетских документах использовать предложения, где больше семи знаков препинания.
        Я каждый раз коллегам-проректорам, которые пишут приказы, говорю: «Вы посмотрите, как этот приказ будет понят теми, кому вы пишете». Часто до того, как подписать приказ, его направляют тем, кто готов активно помочь в его оценке со стороны. Например, один наш студент, победитель чемпионата мира по программированию, помог сформулировать несколько приказов так, чтобы они были понятны студентам. Он читал и говорил: «Вот тут непонятно, вот это можно как-то сократить?» Они вместе с проректором переводили приказ на язык, который, с одной стороны, сохранял юридическую составляющую, с другой стороны, был понятен тем, кому он адресован. Наличие вот таких «переводчиков» говорит о большой проблеме, которую нужно немедленно решать.
        Очень важный момент — кто толкует установленные правила. У нас во всех приказах по университету содержится два специальных пункта. Первый указывает, к кому нужно обращаться за разъяснениями смысла приказа, второй — кому направлять замечания и предложения относительно этого приказа. Этими мерами мы стремимся восполнить отсутствие коммуникации.
        И еще мы установили общие для всех правила коммуникации в рамках ресурса «Виртуальная приемная», который действует в университете уже пять лет и в котором фиксируется в среднем от 4000 до 6000 посещений в день. Мы не просто отвечаем конкретному обратившемуся гражданину, а выставляем на сайте информацию для всех, излагая суть обращения: с чем человек пришел и какой ответ получил. Читаете и понимаете, что в этой ситуации — такое решение.

        — Какие меры университет как экспертная площадка готов предложить для улучшения взаимопонимания в нашем обществе в целом? Что надо делать прямо сейчас?

        — Целый комплекс мер: усовершенствование законодательной базы в области применения государственного языка, включение некоторых положений в образовательные и профессиональные стандарты, утверждение перечня эталонных словарей, среди которых обязательно должен быть толковый. На сегодня Министерством образования и науки утверждены четыре словаря, а толковый — нет. Мы уже несколько месяцев назад направили в Минобрнауки толковый словарь с предложением утвердить его в качестве общегосударственного эталона.
        Сегодня закон запрещает нецензурную брань при использовании языка как государственного, а что считать нецензурной бранью — вопрос открытый. В правилах, которые касаются поведения тех, кто содержится в следственных изоляторах, недавно появилась норма о запрете использования нецензурных выражений и жаргонизмов в общении подследственных между собой и со служащими СИЗО. За это подследственного могут лишить свиданий и привлечь к ответственности. Обычного гражданина за нецензурную брань могут привлечь к ответственности за мелкое хулиганство. Дело за малым — доказать, что произнесенное слово действительно относится к жаргонизмам или нецензурной брани.
        Информацию о том, что слово является разговорным, просторечным, грубым или бранным, можно почерпнуть только в толковом словаре, где ставятся соответствующие пометы. А толкового-то словаря, обязательного для всех, как раз Минобрнауки и не утвердило. Действующего эталона нет. И получается, что любой из нас, в том числе любой из осужденных, может взять любой словарь — свой личный словарь или «Википедию» — и оспорить обвинение в брани. Оспорить вынесенное по этому поводу судебное решение. То есть из-за отсутствия эталонного толкового словаря норма о запрете нецензурной брани не работает.
        Другая область, где необходимо регулирование, — правила орфографии и пунктуации. Последний раз такие правила официально были утверждены в 1956 году. За 60 лет нормы менялись, а в официальных документах это отражения не нашло. То есть, если на экзамене ученик использует одну систему правил, а педагог — другую, экзамен не будет сдан. Некоторые авторы словарей берут на себя смелость решать, как будет «правильно». В результате — путаница и неразбериха.
        Например, в правилах 1956 года слово «разыскной» в качестве исключения разрешено писать через «о». 50 лет поколение за поколением писали «о», и вдруг с 2005 года новые словари отменяют это исключение и начинают требовать писать через «а»: «разыскной». Кто об этом знает? Немногие. А на фоне одновременного действия нескольких систем правил орфографии и пунктуации вообще не понятно, как писать. Конечно, это нужно урегулировать.
        Проблему трудностей в коммуникации нужно решать с разных сторон, двигаясь к точке общего взаимопонимания. С одной стороны, авторы всех нормативных актов и официальных документов должны писать их «человеческим» языком — понятным, ясным, определенным. А с другой стороны — школьники должны изучать не только литературные произведения XIX века, отражающие богатство, красоту и историю нашего языка. Они должны понимать, что в жизни они столкнутся и с другим языком.
        Хорошая языковая компетенция, которая должна формироваться в школе, — это владение разными регистрами, разными «слоями», стилями языка, чтобы человек мог одинаково легко читать художественную литературу позапрошлого века и инструкцию от телевизора.

        — Если попытаться одной фразой, формулой охватить проблематику, связанную с функционированием государственного русского языка, то как должна измениться жизнь общества, если проблема начнет решаться, пусть и не разом, а потихоньку, с разных концов?

        — Понятный, доступный каждому язык в общественном пространстве — это счастье и комфорт для всех нас. Создание благоприятной для человека среды — это не только чистая природа или хорошо функционирующий транспорт. Это еще и среда общественная, где для психологического комфорта взаимопонимание играет ключевую роль. Наших первокурсников я всегда призываю не «учиться, учиться и еще раз учиться». Я им говорю: «Получайте удовольствие от жизни!» А разве его можно получить при отсутствии взаимопонимания?

        Беседовала Наталия Михальченко
        Подробнее на ТАСС:
        http://tass.ru/opinions/interviews/3981423

        •  
        •  
        •  
        <

        Бессистемные разговоры об антисистеме

        Иногда удручающая путаница в употреблении терминов случается в силу их неоднозначности. Взять, например, часто звучащее сегодня к месту и не к месту словечко гомофобия. Изначально оно обозначало отвращение к мужчинам, а в психиатрии под ним до сих пор понимается навязчивый страх однообразия. Однако с 70-х годов прошлого века оно прочно закрепилось в массовом сознании в значении «негативное отношение к гомосексуализму», хотя такое толкование грешит против фонетики и семантики. Другой пример относится к начатому нами в прошлой публикации разговору о понятийном аппарате Пассионарной теории этногенеза (ПТЭ). Речь о слове «антисистема», культура употребления которого, поистине, соответствует его буквальному значению…

        Павел ВИНОГРАДОВ

        Павел ВИНОГРАДОВ

        публицист, писатель, историк

          291

          В ПТЭ этнические антисистемы определяются как системные целостности людей с негативным мироощущением. То есть, отрицающим объективные законы бытия и стремящимся к упрощению системных связей материального мира. Такие люди готовы разрушить весь мир во имя абстрактных целей, которые могут быть какими угодно: «тысячелетнее царство Бога на земле», «всемирный халифат», «торжество коммунизма» или «конец истории». Важно то, что приверженцы этих идеологий всегда относят их осуществление к будущему, прошлое для них не существует, а настоящее – лишь время борьбы за «светлое завтра». Из этого вполне логично вытекает противопоставление любой традиции. Ради своих химерических идеалов антисистемы стремятся к слому «старого мира», как системы, включающей в себя и государство, и этнос, и даже ландшафт, в котором этот этнос существует. Их часто сравнивают с раковой опухолью, клетки которой только питаются и развиваются за счет чуждого им организма, приводя его к гибели.

          quote
          Антисистемы стремятся к слому «старого мира», как системы, включающей в себя и государство, и этнос

          Но если разобранное уже нами понятие «пассионарность» бесспорно уникально и введено самим автором ПТЭ Львом Гумилевым, то термин «антисистема» используется и в других науках. Прежде всего, в теории систем, откуда Гумилев его, собственно, и позаимствовал. Бытует оно и в философии, истории, политологии, социологии, этнографии, культурологии, физике, экономике, медицине, языкознании… В общем, проще перечислить, какие дисциплины им не пользуются. И определения его везде формулируются очень-очень различно. К примеру, «система, выполняющая по отношению к данной противоположную функцию» — в теории систем. Или «система с отрицательным уровнем системности» — в математике.  Или «крайний случай развития языковых элементов, входящих в противоречие с элементами системы» — в лингвистике

          Если речь идет об этих науках, употреблять термин в таких значениях можно и нужно. Но разговор о текстах, авторы которых пользуются им в своих целях, часто игнорируя любое из его определений. При этом нередко имеется в виду именно термин ПТЭ, но то ли от слабых знаний, то ли от интеллектуального нахальства употребляющие его люди порой попросту противоречат его значению. Для примера можно упомянуть работу Юрия Кузнецова «Канцерократия. Россия: история болезни – этиология, прогноз и лечение», в которой автор с упорством, достойным лучшего применения, пытается доказать, что антисистемой являлось российское государство любого периода. А противостоявшие этому государству маргинальные группы – подлинные антисистемы по Гумилеву – в глазах господина Кузнецова вполне позитивны. Судя по авторским комментариям к тексту, с ПТЭ он знаком, хотя бы поверхностно, и сознательно пользуется понятием «с точностью до наоборот»: «Нет, Вы неправильно понимаете ни то, что я пишу, ни значение такого явления, как антисистема, которое, может быть, Гумилев и ввел, но только лишь в качестве слова, которое никак толком не отрисовал и не показал в чем качественная разница между системой и антисистемой. Потому я на него и не ссылаюсь. Ссылаться не на что, опереться не на что» (авторская орфография и пунктуация сохранены). Очевидна злонамеренность, осложненная, по всей видимости, мегаломанией.

          Трактовать термин в соответствии с собственными идеями пытаются довольно часто. «И еще очень интересно связь антисистем с еврейством. Ведь практически все антисистемы в рамках христианского и мусульманского миров были созданы евреями», — писал в 1999 году участник популярного тогда форума Андрея Кураева под ником Ким (орфография и стилистика автора сохранены). Думаю, не стоит говорить, что этот комментарий – всего лишь проекция антисемитизма его автора, а сам Гумилев ничего подобного не утверждал.

          Есть исследователи, рассуждающие, вроде бы, в русле ПТЭ, однако все равно вкладывающие в термин иное значение. «Антисистемы – это религиозно-идеологические системы с отрицательным (или негативным) миросозерцанием», — писал, например, православный философ Владимир Махнач. Но ведь у Гумилева это не идеология, а именно сообщество. Первичен негативизм формирующих антисистему людей, а их идеология вторична. То есть, в случае Махнача мы имеем перенос понятия из этнологии в культурологию и, как следствие, изменение его значения.

          То же самое происходит, если термин берется на вооружение богословием. «Безусловно, уничтожение Христианства, которое идейно противостоит антисистеме, является для нее приоритетной задачей, решение которой и должно привести к тотальному, абсолютному порабощению человека», — говорил в интервью «Русской народной линии» протоиерей Алексий Новичков. Батюшка явно отождествляет антисистему с «мiром, во зле лежащим». Может быть, с мистической точки зрения это не лишено смысла, но ведь это все-таки научный термин, а не одно из имен сатаны… Или вот диакон Илья Кокин, описывая действительно вполне деструктивную секту «Богородичный центр», со ссылкой на Гумилева пишет: «Антисистемы – это общества (не обязательно с ярко выраженными религиозными установками), мировоззрение которых строится на основе синкретизма». Почему автор так решил, совершенно непонятно. Негативное учение может быть и синкретическим, и эклектическим, и гомогенным – это отнюдь не его «основной принцип».

          В работе «Антисистемный характер периферийного капитализма» кандидат философских наук Станислав Сулимов с соавторами тоже утверждает удивительные вещи: «Мы будем говорить о современном мире и антисистемных тенденциях капитализма с позиций культурологии, но никак не этнографии». Начнем с того, что тема работы, даже судя по ее названию, отнюдь не культурологическая, а социально-экономическая. А исследования Гумилева, на которые в тексте есть ссылка, относятся не к этнографии, а этнологии. Это, вообще-то, разные науки… Далее в один ряд с ним ставятся уже упомянутый Махнач, который, как мы видели, трактует термин не совсем с позиций ПТЭ, а также историк и писатель Дмитрий Володихин, чьи научные взгляды от ПТЭ тоже далеки.
          Нельзя не упомянуть и положения работы, выдающие весьма посредственное знание авторами истории. Например: «Имперский Китай никогда не был многонациональным, но интерес его интеллектуалов к чужим культурам тоже вызвал к жизни антисистему («Белый лотос»), совмещавшую в себе христианские, манихейские и буддийские элементы». Гумилев неоднократно обращался к китайскому этногенезу, в том числе и к его антисистемам. При этом «имперским» он называл лишь Китай династии Тан – именно потому, что он в ту пору был многонациональным. Более того, секта «Белый лотос» возникла именно как реакция ханьского этноса на чужеземные вторжения. Безусловно, это антисистема, но в ее основе лежит исконно китайский даосизм и привнесенный из Индии, но к тому времени уже укоренившийся в менталитете китайцев буддизм. Может показаться, что это мелочные придирки, но подобные ляпы являют уровень владения авторами своей темой.

          Кстати, они ссылаются и на американского философа-неомарксиста Иммануила Валлерстайна, который тоже употреблял термин в абсолютно ином, чем Гумилев, смысле. Он называл так социальные движения, противостоящие капитализму. «Антисистемные движения. Я придумал этот термин, чтобы объединить два понятия, появившиеся еще в XIX веке – социальные движения и национальные движения». Как видим, он еще и претендует на авторство термина, хотя его работа вышла позже трудов Гумилева.

          И если такие вещи позволяют себе ученые, что уж говорить о писателях, журналистах, политиках и прочих фигурантах СМИ. Скажем, римский корреспондент Коммерсант.ru Елена Пушкарская, описывая политическую ситуацию в Италии после победы на президентских выборах США Дональда Трампа, приводит слова политолога Джованни Орсина, который использует это слово для обозначения электоральных групп, голосующих против истеблишмента: «Политолог напоминает: в отличие от Америки, только сейчас обнаружившей у себя антисистемный электорат, в Италии он материализовался три года назад». В похожем значении употребляет термин русскоязычный публицист из США Михаил Берг, описывая политическое поведение помилованной президентом РФ украинской наводчицы Надежды Савченко, когда та вернулась на родину: «Она ищет именно антисистемную реакцию, потому что системных и без нее хватает». О том же и слова покойного испанского общественного и спортивного деятеля Хесуса Хиля: «Я – антисистема. Я пришел в политику, потому что Испания заслуживает лучшего, чем то, что она получает». 

          Еще дальше идет, тоже рассуждая о феномене Трампа, ведущий программы «Археология» на «Радио Свобода», кандидат исторических наук Сергей Медведев: «В последние два-три года, начиная с Крыма, в мире идет некий триумф антисистем – что такое Крым, как не антисистема? Страна, которая сама себя за волосы вырывает из системы международных отношений, нарушает международные договоры, подводит себя под санкции и так далее…» Дальше он поминает в том же духе британский брексит, французский «Национальный фронт» и партию «Альтернатива для Германии». То есть, антисистемным для него является любое общественное движение, если оно не укладывается в сумму взглядов, которые он считает истинными… Подобный тип мышления бичевал писатель Юрий Поляков: «Если из всего многообразия точек зрения вы облюбовываете и абсолютизируете только одну и только потому, что она вам выгодна, то знайте: такое отношение к миру и живущим рядом называется «готтентотской моралью». Это – этическая система, точнее, антисистема, обладающая колоссальной разрушительной силой». Вероятно, в своем пафосе он прав, но термин тоже употребил неверно.

          Напротив, другой либерал, адвокат Марк Фейгин, считает антисистемой носителей правильных по его мнению взглядов: «…У оппозиции в России как полноценной антисистемы перспективы призрачные: она переживает политический климакс», — утверждает он в интервью порталу «Открытая Россия». А вот некий близкий к левацкой группе «Суть времени» блогер, похоже, полагает антисистемным отрицательное отношение к коммунизму: «Антисистема: Сталин – НЕТ, Маннергейм – ДА». При том, что в сообществе последователей ПТЭ уже никто не спорит с тем, что антисистемен сам коммунизм.

          Вообще, словом пользуются для самых разных публицистических нужд. Например, околоспортивных, как портал «РИАТрибуна», обличая деятельность Всемирного антидопингового агентства WADA: «Эта система (а правильнее антисистема) пытается подчинить нас». А армянский политолог Игорь Мурадян на портале общественного объединения «За права человека» вообще относит его к области военного дела: «Армения вошла в антисистему ПВО, которая находится под контролем русских». 

          Возможно, Лев Николаевич не совсем удачно подобрал слово для описанного им явления. Но теперь оно уже прочно ассоциируется с его теорией. Так, может быть, стоит все же попытаться прийти к единому мнению, когда употреблять его уместно, а когда – не очень?

          •  
          •  
          •  
          <

          Иноязычные заимствования в языке отечественной спортивной журналистики: необходимость или мода?

          О друг мой, Аркадий, не говори красиво.
          И. С. Тургенев

          В современном медиапространстве спорт как тематическое направление занимает одно из первых мест как с точки зрения повышенного внимания потенциальной аудитории, так и событийности, формирующей особую информационную среду, которую отличают некоторые специфические черты. Их происхождение объясняется самой природой спортивной информации, которая, с одной стороны, обладает значительным индексом востребованности и узнаваемости, а с другой при наличии фактора предсказуемости несет в себе черты фактологической неупорядоченности.

          Сергей ИЛЬЧЕНКО

          Сергей ИЛЬЧЕНКО

          доктор филологических наук, журналист

            432
            Наталья ПРОКОФЬЕВА

            Наталья ПРОКОФЬЕВА

            кандидат филологических наук

              434

              В сообщениях о результатах и ходе самих спортивных состязаний различного статуса и формата не без помощи СМИ постоянно усиливается эмоциональная сторона восприятия. Журналистам для установления контакта необходимо вносить дополнительную экспрессию в изложение канвы происходящего на поле, корте, площадке, стадионе, в бассейне и т.п. Одним из следствий этого процесса становится опрощение терминологии, что может быть воспринято в контексте нашего исследования как один из способов продуцирования доверительного отношения к спортивному журналисту. Конкретные приемы подобного речевого поведения будут рассмотрены нами далее.

              Обратной стороной такого медийного поведения становится желание продемонстрировать собственную компетентность перед аудиторией, вызвать ее уважительное и почтительное отношение к говорящему, то есть идентифицировать самого себя как компетентного специалиста, эксперта, разбирающего в тонкостях конкретного вида спорта. По этим причинам и происходит трансформация языка спортивной журналистики независимо от канала ее распространения.
              Стоит отметить, что нынешняя речевая практика массмедиа складывается под влиянием совершенно особых условий, которые принципиально отличают ее от того контекста, в котором развивалась спортивная журналистика в советскую эпоху. Сегодня это речь информирующая и воздействующая, при этом она создаётся в условиях жесточайшей борьбы за читательское внимание, что заставляет журналиста каждый раз искать всё новые и новые способы привлечения внимания аудитории. С этой целью он обращается к ресурсам экспрессивизации, в результате чего появляются языковые единицы, выражающие крайнюю степень эмоциональности, но очень быстро они превращаются в штампы, и говорящий вновь оказывается в условиях необходимости создания – изобретения средств воздействия на аудиторию.

              Эти особенности в высшей степени характерны для языка спортивных журналистов. В данной статье мы будем отталкиваться от мысли, что спортивный дискурс – это самостоятельное, тематически обособленное явление в рамках массмедиа (9) . Язык спортивной журналистики – уникальное явление, характеризующееся своими особенностями, он буквально соткан из противоречий.
              Во-первых, это стремление к фактологической точности (10), что получает воплощение в особенностях подачи информации: это опора на фактуальную информацию, в фокусе спортивного журналиста всегда имена, цифры, факты, стремление максимально объективно эту информацию представить.
              Ср.: Петербургский «Зенит» в Москве потерпел поражение от ЦСКА в матче регулярного чемпионата Единой лиги ВТБ со счётом 56:105 (16:24, 16:33, 16:25, 8:23). (Советский спорт. 7 ноября 2016.) Обращает внимание на отсутствие вербально выраженных средств субъективной модальности. В основе текста объективированно представленная информация о результатах матча. При преобладании фактообразующей семантики наблюдаются стандартные элементы представления информации о событии: номинация самого события (матч регулярного чемпионата Единой лиги ВТБ), номинация актантов участников события (петербургский «Зенит», ЦСКА), места действия (в Москве) и результаты, представленные числовыми данными.

              Поскольку термин стремится к моносемичности (8) и исчерпывающему определению предмета (11), фактологическая точность текста предопределяет значительное внимание к терминологическому пласту лексики. И именно эта особенность подчас приводит к нежелательным результатам в виде переизбытка терминов, запутанности информации, затруднённости понимания текста (5).

              Во-вторых, это обращение к особому кругу читателей, формирование «своего» круга общения через создание дружеской, подчас даже фамильярной тональности общения.
              Ср.: Сёмин, говорите, уже не тот? Да бросьте вы. Вон как Юрий Палыч блеснул острым тренерским чутьём! Снарядил на замену Майкона, и тот буквально через минуту выполнил всё, что было поручено. (Советский спорт. 24 октября 2016.) Эта особенность языка спортивной журналистики в основном выражается в ориентации на нормы разговорной речи. Разговорность как риторическая категория зачастую становится текстообразующим приёмом журналистского текста. В первую очередь внимания заслуживает синтаксис представленного текста: с первого предложения автор вовлекает читателя в диалог. Контактоустанавливающий потенциал вопросительной формы (Сёмин, говорите, уже не тот?) усиливается апелляцией к фоновым знаниям – востребованности используемой конструкции в интернет-жанре демотиватора. Прямое обращение к читателю, усиленное императивом (Да бросьте вы), создаёт воображаемый конфликт между журналистом и его аудиторией, придавая динамику тексту. Специфика выбора номинаций особенно ярко выделяется на контрасте с предыдущим примером: футболисты названы просто по фамилии, без упоминания имён (Майкон), а тренер, напротив, без фамилии, по имени и отчеству (Юрий Палыч), причём в просторечном варианте произношения. Всё это нацелено на создание атмосферы доверительной беседы в «своём» кругу.

              Крайней формой проявления этой тенденции становится панибратский тон, непонятный и непринятый в публичной речи (достаточно вспомнить репортажи Д. Губерниева). Во многом это сейчас вызывает возражение общественности.

              Крайней формой проявления этой тенденции становится панибратский тон, непонятный и непринятый в публичной речи

              В-третьих, язык спортивной журналистики метафорически насыщен, что является результатом стремления к созданию эффекта присутствия, образности, зримости, но злоупотребление метафорой может привести к стёртости, невыразительности образов, перегруженности текста, вследствие чего читателю сложно понять мысль журналиста. Рассмотрим в качестве примера фрагмент статьи журналиста Ильи Казакова об интриге, связанной с возможным переходом известного футбольного тренера Курбана Бердыева из клуба «Ростов» в «Спартак» (Москва): Интересно, что с ним [Бердыевым – С.И., Н.П.] трансферные приоритеты обсуждаются, а с Дмитрием Аленичевым в последние полгода нет. Все возможно в футболе. Так Гурам Аджоев скрывал от Станислава Черчесова информацию, что в следующее трансферное окно в «Динамо» не будет, а Черчесов в это время вел переговоры с М’Вилла и Дьяковым. Но здесь все же другая история, в которой от руководства слово «позор» прозвучало в адрес тренера еще до матча с «Уфой». Хотя в тот момент таких резких слов Аленичев вряд ли заслуживал (Спорт-Экспресс. 27 мая 2016) [В приведённом фрагменте сохранена авторская пунктуация – С.И., Н.П.]. Очевидно, что приведенный выше текст до конца понятен только болельщикам команды «Спартак» и самому автору. Мы можем констатировать лишь потерю линейной логики изложения фактов, когда вербализованная мысль журналиста в буквальном смысле слова «перескакивает» с одного мотива на другой. Или ещё один фрагмент из той же статьи: У меня практически не осталось сомнений в том, что сегодня Курбан Бердыев скажет “Ростову” спасибо и, услышав ответное спасибо и вздохи на Дону, отправится по известному маршруту “чемодан — вокзал — Ростов”, но только в обратном направлении (Спорт-Экспресс. 27 мая 2016). Стремясь создать яркий метафорический образ, автор попадает впросак: метафора не воспринимается в нужном автору ключе, так как обратное направление: Ростов – вокзал – чемодан.

              В-четвёртых, значимой особенностью языка спортивной журналистики является терминологическая насыщенность. Разберёмся, в чём её причины.
              1. Большинство спортивных игр заимствованы из других культур: футбол, волейбол, поло, бокс, регби, карате и др. – всё это уже сами по себе заимствования. Логично предположить, что в таком случае и слова-номинации игроков, судей, игровых положений заимствуются вместе с игрой.
              2. Причины предпочтения заимствований кроются в том, что в русском языке нет однословной номинации того или иного явления (7). Например: плей-офф (система розыгрыша, при которой участник выбывает после первого поражения), матчбол (розыгрыш, который может определить победу в матче), тай-брейк (дополнительный розыгрыш, позволяющий определить победителя при равном счёте) и т.д. [Тем не менее есть вполне приемлемые русскоязычные термины. Например, плей-офф – игра на выбывание, матч-бол – мяч на игру, тай-брейк – дополнительный розыгрыш по сокращенной схеме].
              3. Русское и иноязычное слово расходятся в стилистическом значении (7) – дополнительном по отношению к лексическому значению смысле. Заимствование легче воспринимается как терминологическая единица, чем русское слово: например, файтер в значении ʻбоец, противникʼ; амуниция в значении ʻснаряжениеʼ; файт в значении ʻк боюʼ и проч. в кик-боксинге.

              Что же получается на практике?

              Есть комплекс терминов, представляющих собой слова, закрепившиеся в качестве нейтральных номинаций, за определённым видом спорта:
              Буллит от англ. bullet – пуля, ядро. В словаре определяется как «в хоккее с шайбой: штрафной бросок в ворота соперника» (6). Слово сопровождается специальной пометой «спорт.» спортивное, указывающей на терминологичность лексической единицы и ограниченность её использования.
              Хет-трик от англ. hat-trick – дословно «трюк со шляпой». Так обычно называют три реализованных гола в матче на счету одного игрока. Словарь не даёт определения этому слову, что свидетельствует о недостаточной закреплённости термина в русском языке и близости к сленговым номинациям. И это несмотря на довольно длительную историю существования слова: оно как обозначение трёх подряд достижений в матче появилось в Англии в XIX веке и связано с игрой в крикет. Из английского языка оно перешло в другие языки, в том числе в русский. В русском языке оно закрепилось относительно недавно и не вызывает вопросов у любителей спорта во многом благодаря созвучию слов «трик» и «три».
              Существование же этого слова в спортивном дискурсе во многом связано с такой особенностью языка спорта, как метафоричность. Хет-трик появляется благодаря метонимическому переносу: в знак восхищения спортсменом Х. Х. Стефенсоном, который сумел подряд выиграть три розыгрыша, болельщики подарили ему шляпу; так появилось выражение «трюк со шляпой – hat-trick», которое впоследствии стало обозначать не единичный случай, а любое трёхкратное достижение спортсмена. По аналогии были созданы названия для двух голов – дубль, четырёх – покер и пяти – пента-трик.
              Пенальти от англ. penalty – наказание, штраф. «В футболе: штрафной удар в ворота соперника с расстояния в одиннадцать метров» (6). Очевидны причины закрепления термина в языке: значительно более короткое название для штрафного удара, тем более, что в состав лексического значения входит расстояние, с которого делается удар и положение игрока (ср.: угловой).
              Аут от англ. out – вне. «Положение в спортивных играх, когда мяч (шайба) оказывается за пределами боковых линий игрового поля, площадки». Термин плотно вошёл в язык спортивной журналистики и связан со многими видами спорта.
              К обозначенной группе относятся также арбитр (судья), голкипер (вратарь), офсайд (вне игры), форвард (нападающий), корт (площадка для игры в теннис), гейм (одна шестая часть сета), брейк-поинт (розыгрыш очка, обеспечивающего победу), сет (партия игры в теннис), эйс (подача навылет, без касания мяча противником).
              Без этих слов уже сложно представить себе язык спортивной журналистики. Они дают краткую номинацию явлению, которое средствами русского языка может быть описано только с помощью перифрастического выражения, стилистически маркированы как спортивная терминология и вошли в язык как неотъемлемая часть коммуникации о спорте. Замена подобных слов русскими аналогами будет напоминать предложения пуристов заменить каждое заимствование русской калькой (шарф – носопрятка и т.д.).
              В других случаях, однако, использование заимствований переходит все мыслимые границы, превращая язык спортивной журналистики в язык «для посвящённых». Такая тенденция возникает из-за слепого увлечения журналистов мнимой красотой заимствованного слова.

              Иногда использование заимствований переходит все мыслимые границы, превращая язык спортивной журналистики в язык «для посвящённых»

              Рассмотрим несколько примеров немотивированных заимствований.

              Стоппер от англ. stopper – пробка, затычка. Центральный защитник. Как и в предыдущих примерах, заимствование обеспечивается транслитерацией слова, написанного латиницей. Метафоричность, созданная в языке-источнике, стирается при переходе в другой язык в связи с прочными ассоциациями, возникающими с уже существующими в языке однокоренными словами – «стоп» (= остановись). Слово не приобретает признаки термина и воспринимается как избыточное по отношению к существующим в языке номинациям.
              Блок-шот от англ. blocked shot – «заблокированный удар». В баскетболе так называется заблокированный по правилам удар противника. Словари не фиксируют это слово, и это один из тех примеров, когда смотреть трансляции спортивных игр можно только хорошо зная английский язык (5).
              Абсолютно немотивированно употребление слова бейзик при комментировании соревнований по бальным танцам. В данном случае речь идёт об основных фигурах танца, но догадаться об этом без подготовки – комментария журналиста – невозможно.

              Прямые заимствования без перевода всё чаще проникают в язык спортивной журналистики: байтинг (кусание в смешанных единоборствах), дриблинг (длительное индивидуальное ведение мяча), корнер (угловой удар), мэйджор (общее название совокупности турниров «Большого шлема»), форхэнд (удар справа), обратный брейк (выигрыш сета на подаче противника), смэш (удар по опускающемуся сверху мячу), чэллендж (оспаривание судейского решения в теннисе), микст (игра смешанных пар), хавкорт (центр корта) и проч.
              Именно такое использование слов вызывает возражения аудитории. Подобное словоупотребление приводит к тому, что теле- или радиорепортаж превращается из текста, рассчитанного на массовую аудиторию, в сообщение «для тех, кто знает». Такое обращение к заимствованной лексике можно назвать бездумным, бессмысленным. Журналист всегда должен ориентироваться на среднего слушателя, чтобы выступление было эффективным.

              Наконец, третье явление в области заимствований в области спортивного медиадискурса формирование особого сленга на основе заимствований. Например: фолит. Это глагол в форме третьего лица, множественного числа. Глагол образован от слова «фол» со значением «нарушение правил». С одной стороны, такое словообразование свидетельствует о способности языка адаптировать к своей системе практически любое иноязычное слово. С другой – об отсутствии чувства языка у комментатора. Понять это слово без объяснения рядовой, обычный любитель спорта не сможет.

              Особенно популярны подобные словообразовательные процессы для языка компьютерных игр. Сленг игроков становится языком комментатора в этом виде спорта: чекнуть (от check – проверить), фармить (от farm – брать на откуп; здесь: многократное убийство), абузить (от abuse – злоупотреблять; здесь: использовать недоработки игры в своих целях), дамажить (от damage – наносить урон, ущерб), ультовать (от ultimate – максимальный; здесь использовать самую мощную способность), станить (от stun – оглушить; здесь лишение противника возможности использовать способности) и т.д.

              Наряду с подобными русскими производными в компьютерной терминологии востребованы транслитерации, как и в других видах спорта: юнит (от unit – единица; здесь персонаж в игре); асисит (от assist – помогать); блинк (от blink – мерцать; здесь перемещаться в другую точку карты на близком расстоянии); каст (от cast – метать; здесь использование одной из способностей персонажа); прокаст (от procast – здесь использование нескольких способностей подряд) и т.д.
              Как видно из примеров, это именно язык для посвящённых, сленг, со всеми особенностями словообразования (ср., например, паронимическую замену сало от silence) и функционирования.

              О том, что употребление иноязычных заимствований в практике нынешней отечественной журналистикой приобрело угрожающие размеры и силу, говорит хотя бы тот факт, что топ-руководство спортивного телеканала «Матч ТВ» составило и ввело в качестве необходимого условия профессиональной деятельности обязательный список терминов, которые запрещено употреблять в эфире комментаторам. Большинство из них слова иноязычного происхождения.
              Вопрос о том, как исправить сложившуюся ситуацию в речевой практике спортивной сферы, пока остается открытым. Однако, по нашему мнению, продолжать ее анализ и прогнозировать направления развития необходимо в целях сохранения языковой идентичности, в том числе и в спортивной журналистике.

              Литература
              1. Алексеев К.А., Ильченко С.Н. Спортивная журналистика. М.: Издательство «Юрайт», 2014.
              2. Васильев А.Д. Слово в российском телеэфире: Очерки новейшего словоупотребления в российском телевещании. М.: Флинта, Наука, 2003.
              3. Иссерс О.С. Люди говорят… Дискурсивные практики нашего времени. Омск: Изд-во Ом. Гос. ун-та, 2012.
              4. Королева М. Чисто по-русски. М.: Студия Pagedown, 2014.
              5. Кронгауз М. А. Русский язык на грани нервного срыва. М.: Act: Corpus, 2014.
              6. Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: Рус. яз., 2001.
              7. Крысин Л. П. Слово в современных текстах и словарях: Очерки о русской лексике и лексикографии. М.: Знак, 2008.
              8. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990.
              9. Малышева Е.Г. Дискурс российских спортивных СМИ. Омск: Изд-во Ом. Гос. ун-та, 2016.
              10. Стилистика и литературное редактирование. В 2 т. Учебник для академического бакалавриата / Под ред. Л. Р. Дускаевой. М.: Издательство Юрайт. М., 2106.
              11. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003.

              •  
              •  
              •  
              <

              Пассионарность – это вам не конина

              «А этот пацак все время говорит на языках, продолжения которых не знает!» — увы, эти слова из фильма «Кин-дза-дза» актуальны и сейчас. Потребители СМИ, думаю, неоднократно замечали, как во многих изданиях разом всплывает некое мудреное словечко. Ничего страшного в этом нет, если авторы четко понимают его значение. Но так бывает отнюдь не всегда… И речь не только о журналистах – еще о политиках, экспертах и особенно возникшей за последние годы прослойке медийных персон, именуемой «топ-блогеры».

              Павел ВИНОГРАДОВ

              Павел ВИНОГРАДОВ

              публицист, писатель, историк

                291

                В качестве примера можно взять слово «пассионарность». Кто-то, вероятно, знает, что оно является ключевым понятием Пассионарной теории этногенеза (ПТЭ) русского ученого-этнолога Льва Гумилева. Однако складывается впечатление, что для многих значение термина весьма туманно. Так что следует хотя бы в двух словах изложить, о чем идет речь.
                По Гумилеву, этносы, как и люди, рождаются, развиваются, стареют и исчезают. Активные фазы этногенеза характерны деяниями, след которых остается в истории. Но это невозможно без затрат реальной энергии. Для ее обозначения Гумилев ввел понятие пассионарности, от латинского passio, страсть.

                quote
                Пассионарии – люди, имеющие идеальную цель, изменяющую мир, и для ее достижения использующие избыток своей энергии.

                То есть, чем больше в этносе пассионариев, тем он активнее, а с уменьшением их числа становится все более вялым и, наконец, рассыпается на мелкие группы, тихо живущие в родном ландшафте.

                С такой концепцией можно не соглашаться, но, как видим, определение это чисто научное. Более того, изобретенное самим создателем теории, то есть, может употребляться лишь в значении, которое тот сам в него вложил. Однако часто так называют просто людей, активно стремящихся к исполнению своих желаний, иногда с риском. Но в таком контексте «пассионарием» будет любой преступник – грабитель, наркоторговец, хулиган и даже насильник. Однако в ПТЭ для подобных особей принят другой термин – субпассионарии, люди, чья энергия, наоборот, недостаточна. Из-за чего они не только не могут изменять мир, но и элементарно сдерживать свои вожделения. И рискуют они, потому что просто не способны просчитать последствия своих действий – и для себя, и для своего этноса.

                В качестве яркого примера можно привести освещение украинского государственного переворота, вызвавшего гражданскую войну на востоке страны. Либеральные журналисты – как украинские, так и российские – постоянно называли вышедших на улицы «протестувальников» пассионариями. Но для того, чтобы таковыми являться, недостаточно скандировать «кричалки» и кидаться камнями в полицию. Меру пассионарности любого движения можно установить по его целям. А у Евромайдана они были чисто меркантильными: «европейский шлях» должен вести в потребительский рай. «Я хочу кружевные трусики и в ЕС» — лозунг, с которым стояла там некая девица, достаточно точно характеризует подобные «идеалы». Люди просто хотят легкой жизни. К пассионарности это отношения не имеет.

                Тем не менее, сочувствующие Майдану пытаются с помощью термина, как они его понимают, разобраться в событиях. «Большая пассионарность украинского народа связана в первую очередь, на мой взгляд, не с какими-то генетическими или ментальными различиями. В первую очередь с тем, что процессы национального сознания в петрократиях все-таки протекают немножко по-другому», — говорит в передаче «Код доступа» на радио «Эхо Москвы» известная журналистка Юлия Латынина. Она соединяет несоединимое – этнологический термин «пассионарность» и политологический «петрократия», придуманный американским политиком Збигневым Бжезинским для обозначения режимов, чья власть основана на запасах углеводородов.

                Она соединяет несоединимое – этнологический термин «пассионарность» и политологический «петрократия»

                Согласно же ПТЭ, экономические обстоятельства с процессом этногенеза коррелируют весьма слабо. Что касается «ментальности», этот термин действительно употребляется в ПТЭ, но по отношению к пассионарности он вторичен. Ментальность – психический склад людей, входящих в этнос, и он изменяется в зависимости от уровня пассионарного напряжения. То есть, Латынина составила многозначительно звучащий, но бессмысленный спич.
                А вот она же пишет в «Новой газете»: «Разница между майданом в Киеве и псевдомайданом в Донецке совершенно та же, что между американской революцией 1776 года и иранской 1979. В одном случае пассионарная буржуазия, в другом – люмпены».

                6_tass_757501_opt

                Это безграмотно с точки зрения не только ПТЭ, но и социологии, которой хорошо известно, что любая смута привлекает массу деклассированного элемента. Так что «люмпенов» хватало и на киевском Майдане, и среди выступивших против него жителей востока Украины. Война же за независимость США имела в основном экономические причины, и, получив то, что хотели, американцы стали вполне прагматично налаживать отношения с бывшей метрополией. А вот Исламская революция в Иране очень сильно напоминала пассионарный взрыв. И если уж проводить параллели, ополченцы Новороссии гораздо больше похожи на солдат Джорджа Вашингтона, чем на Стражей исламской революции.

                Забавно, что за пару лет до этого Латынину саму назвали этим словом – в крайне негативном смысле. «Не секрет, что самой пассионарной защитницей официальной версии и отмывальщицей ФСБ является известная журналистка Латынина», — сказал 17 сентября 2012 года в интервью радио «Свобода» оппозиционный российский публицист Андрей Пионтковский. Опять же — здесь термин употреблен, надо думать, в значении «активный человек». Потому что предатель (а, кажется, именно в этом Андрей Андреевич обвиняет Юлию Леонидовну) пассионарием быть никак не может…

                И раз уж такие корифеи вольной журналистики явно не понимают значения термина, что уж говорить об их менее маститых коллегах. Вот украинский сайт «Петр и Мазепа» в начале войны на Донбассе утверждал, что российское правительство сплавляет туда неудобные элементы для «утилизации»: «На Украину пассионариям можно, а назад – уже нельзя. Никому не нужно, чтобы герои-повстанцы вернулись в медалях и с пониманием того, что протестовать можно с оружием в руках». Независимо от правомерности этого утверждения, говорить о том, что каждый, добровольно идущий на чужую войну, есть пассионарий, нельзя. Несомненно, среди добровольцев они имеются, но значительную их часть составляют те, кого Гумилев называл «бродяги-солдаты» — субпассионарные наемники. «В силу своей подвижности они часто играют важную роль в судьбах этносов, совершая вместе с пассионариями завоевания и перевороты», — писал ученый.

                «Пассионариями» часто называют и участников российских протестов 2011-2013 годов. «То есть те люди, которые являются меньшинством, они являются более пассионарными», — говорит, например, та же Латынина. Но «креативный класс» стоял тогда тоже не за некие абстрактные идеалы, а за вполне материальные блага, которые, как ему казалось, прилагаются к «западной демократии» — вполне субпассионарное недомыслие. Иногда, впрочем, по отношению к «болотникам» слово употребляется в ироническом смысле. «Собчак тоже из пассионарии, — валькирии, можно сказать, болотной революции», — отзывается о Ксении Собчак в своем ЖЖ Эдуард Лимонов. В устах несомненного пассионария, хоть и негативного, по отношению к избалованной светской львице это звучит злой издевкой.

                «Пассионарность пахнет оккультятиной не потому, что «непознана», а потому что приходит «из космоса»

                А бывает, что человек, прекрасно знающий значение термина, намеренно его искажает. 13 октября этого года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл сказал на II Международном православном студенческом форуме: «Идея подвига должна быть в центре внимания, потому что с подвигом связано подлинное развитие личности, общества и государства. В противном случае жиром зарастает мозг, в противном случае человек и народ теряют пассионарность». В данном случае термин употреблен абсолютно правильно – Святейший знаком с положениями ПТЭ. Но на это выступление в своем ЖЖ откликнулся протодиакон Андрей Кураев, ранее известный миссионер, а ныне – церковный оппозиционер (стиль и орфография старшего научного сотрудника философского факультета МГУ сохранены): «Пассионарность пахнет оккультятиной не потому, что «непознана», а потому что приходит «из космоса». И при этом влияет не на загар, а на мозги людей… Стоит ли это фаустовское начало или шило-в-заднице превозносить с патриаршей кафедры…» То есть, Кураев обвиняет Святейшего, а через него и Гумилева, в приверженности оккультизму. При этом даже из поста видно, что ПТЭ он знает, но сознательно искажает. Попросту лжет.

                В заключение приведу весьма забавный пример употребления термина, иллюстрирующий, какая каша у людей в головах. Некий Глеб Котов, креативный директор агентства стратегических коммуникаций ProAct Media, опубликовал в интернет-издании «Взгляд» статью «Вирус пассионарности». Вот цитата оттуда: «Удивительным образом суть отечественной пассионарности, бессмысленной и беспощадной, вскрыл европейский скандал с кониной». Далее господин Котов на полном серьезе утверждает, что наплевательское отношение к потребителю, характерное, как он считает, исключительно для России, проистекает из исконной российской «пассионарности». Что он под этим подразумевает, я, честно говоря, так и не понял. По похожему поводу сам Лев Николаевич как-то сказал: «Не путайте Божий дар с яичницей». Или с кониной.

                •  
                •  
                •  
                <

                Язык науки для начинающих

                Парадигма или система? Перцепция или восприятие? Герменевтика или все-таки толкование? Запутаться в научных терминах легко даже самому ответственному студенту. А нужны ли вообще эти сложные слова будущему профессионалу? Мы собрали мнения студентов и преподавателей вузов о том, как сегодня стоит подавать учебный материал, и мешает ли научный тезаурус пониманию лекций.

                Елизавета РОЖКОВА

                Елизавета РОЖКОВА

                251
                Анастасия БАШМАКОВА

                Анастасия БАШМАКОВА

                253
                Анастасия ЗАХАРОВА

                Анастасия ЗАХАРОВА

                254

                Мнение о том, что современный университет не является кладезью уникальных знаний, находит все больше сторонников. И действительно, сегодня достаточно записаться на несколько онлайн-курсов и отслеживать в удобное время новости по интересующей дисциплине.
                Вот и получается, что пока ты пытаешься понять разницу между объектом и предметом, твоему соседу Петьке дяденька с портала Skillshare или Snapguide уже давно популярным языком объяснил, чем занимались древние кельты и какова вероятность того,что на работу возьмут именно Петьку, а не тебя. 
                Университеты просто не успевают давать знания в соответствии с тем темпом, который нам предлагает жизнь. Кажется, что сложные вузовские термины только тормозят процесс обучения. Что вы, например, поняли, из аудиотрывка лекции по химии в Санкт-Петербургском Горном Университете? Лекция ведется в первом семестре первого курса.

                      Аудио_Горный

                Гидроксидный показатель – это отрицательный десятичный логарифм концентрации гидроксид ионов. Итак, POH – это отрицательный десятичный логарифм концентрации гидроксид ионов.

                Какова гарантия того, что еще вчерашний школьник, по завершении лекции выйдет из аудитории с полным пониманием предмета? Даже ученые не всегда могут договориться о едином определении понятия. Например, только слово «культура» насчитывает около 500 определений в разных словарях!

                Роман Круглов, старший преподаватель кафедры искусствознания СПбГУКИТ:

                Оставаясь неоднозначным, научный язык создает студентам проблемы в восприятии предмета. А если учесть, что именно на первокурсников обрушивается весь «терминологический хаос», иногда опыт усваивания студентами научных терминов оказывается очень комичным.

                Алиса Глебова

                Алиса Глебова, 1 курс, «Журналистика», СПбГУ:
                «Я до сих пор не поняла значение слов «дискурс», «метадискурс», и «парадигма». Слово «парадигма» вообще встречается на всех предметах, я не помню преподавателя, который бы его не упомянул. Очень много сложных терминов на предмете «Основы теории коммуникации» и на занятиях по современному русскому языку. Вот объясните, что такое парадигматические и синтагматические отношения в русском языке?
                Тем не менее, университет не школа. И на мой взгляд, погружать первокурсника в круговорот терминологии полезно. Это сразу настраивает на учебу и на взрослую жизнь. Новые термины — это знания, а ведь именно за ними мы и пришли в университет. Никто не говорил, что будет легко».

                Евгений Жаровских, 1 курс, магистратура, «Юриспруденция», СПбГУ:

                Евгений Жаровских
                «Шикана — есть такое понятие. Я думал, это такое имя, а оказывается, в Германии этот термин означает злоупотребление правом. Иногда бывает, что преподаватели некоторые фразы говорят на латинском языке и без перевода. Они непонятны. Но у нас в программу входит изучение латыни, пусть и очень обзорно. Поэтому мы не можем ссылаться на то, что с нами разговаривают на том языке, которому не обучают».

                Но оказывается, сами студенты не против тратить время на изучение университетского вокабуляра. И даже считают утомительное времяпрепровождение за словарями и монографиями полезным. Почему?

                Руслан Сабиров, 4 курс, «Политология», СПбГУ:

                      Руслан-Сабиров-мнение


                «Еще во времена царской России, когда человек получал образование, его причисляли к интеллигенции. Может, не к аристократии, но к интеллигенции. Вот этот научный язык является барьером для общества. Понимая его, мы можем обладать знаниями, которые недоступны другим»
                .

                %d0%b4%d0%b0%d0%bd%d0%b8%d0%bb-%d0%ba%d0%be%d0%ba%d0%be%d0%b2

                Данил Коков, 3 курс, «Программная инженерия», СПбГУ: 

                «Ради терминов стоит сидеть за учебниками и задавать больше вопросов преподавателям. Я бы оставил всё, как есть, потому что терминология используется далеко не в одном предмете. Освоенный тезаурус в одной дисциплине поможет разобраться и в другой. Система терминов впоследствии дает возможность самостоятельно изучать предмет из любой области».

                Преподаватели тоже считают, что заумные «синтагмы» и «просодики» — это не дань старинной научной традиции, а вполне современная «тренировка» мозга будущего профессионала.

                Дмитрий Гавра, профессор, заведующий кафедрой связей с общественностью в бизнесе, СПбГУ

                Студенты и преподаватели убеждены, что сложная научная лексика — это «критерий» образованного человека. Это и код, зная который, можно разобраться чуть ли не во всех научных дисциплинах, расширив тем самым свои интеллектуальные способности. Привычка работать с терминами открывает новые перспективы — это и умение мыслить аналитически, и навык систематизировать информацию, и стремление видеть явления в их причинно-следственной связи. Видимо, именно в этом очевидное преимущество универсанта перед неучем Петькой, знания которого, скорее всего, будут довольно поверхностными.
                Тем не менее, вопрос эффективной подачи информации остается открытым. Как преподавателям одновременно сохранить научную традицию и понятно объяснить студентам сложный материал?

                Елена Мазурик

                Елена Мазурик , 4 курс, факультет электроники и компьютерных технологий, МИЭТ:
                «На мой взгляд, термины стоит вводить при повторении материала.
                Нужно говорить максимально доступным языком, не углубляясь в подробности. Когда у студента разложится в голове по полочкам, что потенциал между двумя элементами цепи — это бусинка, которая никак не меняется, пока бегает по нитке (проводу) от препятствия к препятствию (от катушки до резистора). И когда студенту объяснят, что пока бусинка не встретит препятствие, она никак не изменится, и значит потенциал ее тоже, тогда и можно переходить от метафоры к терминологии.
                Если идея с бусинкой на нитке укрепится, говорить про равнораспределенный потенциал на участке цепи одного сопротивления будет легче. После этого фраза «фундаментальное понятие» не будет казаться чисто вычурным словом, а сочтется за вполне уместную характеристику явления».

                Сергей Корконосенко, профессор, заведущий кафедрой теории журналистики и массовых коммуникаций, СПбГУ: 

                В конце концов, за владение терминологическим аппаратом ответственны не только преподаватели, но и студенты. Как справедливо отметил профессор Корконосенко, движение к постижению дисциплины должно быть встречным. 

                [qzzr quiz=»281201″ width=»100%» height=»auto» redirect=»true» offset=»0″]
                •  
                •  
                •